Английский писатель, романист и очеркист. Самый популярный англоязычный писатель при жизни. Самые знаменитые романы Диккенса: «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Оливер Твист», «Николас Никльби», «Дэвид Копперфильд», «Холодный дом», «Повесть о двух городах», «Большие надежды», «Наш общий друг», «Тайна Эдвина Друда».
У писателя было множество странностей. Диккенс нередко самопроизвольно впадал в транс, был подвержен видениям и время от времени испытывал состояния дежавю. Когда это случалось, писатель нервно теребил в руках шляпу, из-за чего головной убор быстро терял презентабельный вид и приходил в негодность. По этой причине Диккенс со временем перестал носить головные уборы.
Писатель Джордж Генри Льюис, главный редактор журнала «Фортнайтли ревью» (и близкий друг писательницы Джордж Элиот), рассказал, что Диккенс однажды рассказал ему о том, что каждое слово, прежде чем перейти на бумагу, сначала им отчетливо слышится, а персонажи его постоянно находятся рядом и общаются с ним.
Работая над «Лавкой древностей», писатель не мог спокойно ни есть, ни спать: маленькая Нелл постоянно вертелась под ногами, требовала к себе внимания, взывала к сочувствию и ревновала, когда автор отвлекался от нее на разговор с кем-то из посторонних.
Во время работы над романом «Мартин Чезлвит» Диккенсу надоедала своими шуточками миссис Гамп: от нее ему приходилось отбиваться силой. «Диккенс не раз предупреждал миссис Гамп: если она не научится вести себя прилично и не будет являться только по вызову, он вообще не уделит ей больше ни строчки!» – писал Льюис.
Именно поэтому писатель обожал бродить по многолюдным улицам. «Днем как-то можно еще обойтись без людей, – признавался Диккенс в одном из писем, – но вечером я просто не в состоянии освободиться от своих призраков, пока не потеряюсь от них в толпе».
«Пожалуй, лишь творческий характер этих галлюцинаторных приключений удерживает нас от упоминания о шизофрении в качестве вероятного диагноза», – замечает парапсихолог Нандор Фодор, автор очерка «Неизвестный Диккенс» (1964, Нью-Йорк).
Диккенс был очень суеверным человеком. Он ко всему прикасался три раза – на удачу, считал пятницу своим счастливым днем, а в день выхода последней части очередного романа непременно уезжал из Лондона.
Каждые 50 строк написанного Диккенс запивал глотком горячей воды.
Питал странную привязанность к парижскому моргу, где мог проводить целые дни напролет, захваченный видом неопознанных останков.
Писатель ненавидел памятники и в своем завещании запретил, чтобы в его честь возводили какие-либо статуи.
Всегда спал головой на север. Также он садился лицом на север, когда писал свои великие произведения.
С самого начала отношений Чарльз Диккенс заявил Кэтрин Хогарт, своей будущей жене, что ее основное назначение – рожать детей и делать то, что он ей скажет. За годы их совместной жизни она родила десять детей, и все это время беспрекословно выполняла любое указание мужа. Однако с годами он начал ее попросту презирать.
Диккенс не смог закончил и начальной школы. Когда будущему писателю было 11 лет, он начал работать на фабрике по производству крема для обуви.
Писатель назвал главного негодяя из романа «Оливер Твист» Фэйгин – точно так, как звали его лучшего друга, Боба Фэйгина.
Диккенс в конце жизни раскаивался в том, что сделал одного из злодеев евреем (Фейгин). Во искупление этой вины Диккенс вывел среди персонажей своего романа «Наш общий друг» доброго и благородного еврея Райю, во всем противоположного Фейгину.
Пусть у тебя будет сердце, никогда не ожесточающееся, терпение, чаша которого никогда не переполняется, и чуткость, никогда не причиняющая боли.
Это мир действия, а не хандры и безделья.
Я никогда бы не смог достичь того, чего достиг, без привычки к пунктуальности и порядку, без прилежания и без решимости полностью сосредоточиться на одной цели.
Лучшие поручители – это, вне всякого сомнения, деньги и товары.
Годовой доход 20 фунтов, годовой расход 19 фунтов 19 шиллингов и 6 пенсов – в итоге счастье. Годовой доход 20 фунтов, годовой расход 20 фунтов и 6 пенсов – в итоге нищета.
Однажды джентльмен – и всегда джентльмен.
Великие люди редко бывают чрезмерно скрупулезны в одежде.
Поддерживай внешний вид, что бы ни делал.
Никогда не полагайся на видимость, всегда принимай в расчет только факты. Лучшего правила нет.
Печальная правда состоит в том, что даже у великих людей имеются бедные родственники.
Приходится грызть – или загрызут тебя.
Не будь плохих людей, не было бы и хороших адвокатов.
Язык – штука очень хорошая, если только он не женский.
Никогда не говори «никогда».
Есть моменты, когда невежество есть благо.
Первое правило бизнеса – поступай с другим так, как он хотел бы поступить с тобой.
В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.
…Если вы хотите вознаградить честность, если хотите поощрять добро, подталкивать нерадивых, искоренять зло или исправлять недостатки, просвещение – широкое всестороннее просвещение – вот единое на потребу, вот единственная достойная задача.
Живой человек, лишенный разума, страшнее, чем мертвец.
Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех великих последствий удивительного развития техники на первом месте стоит книгопечатание…
…Литература… обязана быть верной народу, обязана страстно и ревностно ратовать за его прогресс, благоденствие и счастье.
Ложь откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.
Любовь – интереснейшая и самая простительная из всех человеческих слабостей.
Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.
Не всегда высоко то, что занимает высокое положение, и не всегда низко то, что занимает положение низкое.
Нет еще на свете такого холма, вершины которого настойчивость в конце концов не достигнет.
Правда всегда отважна.
Трудолюбие – душа всякого дела и залог благосостояния.
Человек должен уважать свое призвание, каким бы оно ни было, и поддерживать достоинство этого призвания, и требовать от других уважения к нему, если оно того достойно.
Человек не может по-настоящему усовершенствоваться, если не помогает усовершенствоваться другим.
…Чересчур хорошая жизнь часто портит характер, так же как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.
Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая, в которой наши мирские ученые очень сведущи и точны, но которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.
В тех крохотных мирах, в которых живут дети… ничего не ощущается так тонко и не чувствуется так остро, как несправедливость.
В жизни нужны только факты.
Испробуй все возможности. Всегда важно знать, что ты сделал все, что мог.
Правда всегда отважна.
Есть моменты, когда невежество есть благо.
Всякое расставание – предвестник последней разлуки.
Трудолюбие – душа всякого дела и залог благосостояния.
Живой человек, лишенный разума, страшнее, чем мертвец.
Если бы не было дурных людей, не было бы хороших юристов.
Цивилизация и варварство ведут на поводу наш хвастливый мир.
В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.
Ложь откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.
Любовь – интереснейшая и самая простительная из всех человеческих слабостей.
Слезы – дождь, смывающий земную пыль, что покрывает наши заскорузлые сердца.
Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.
Возле горящей свечи всегда увиваются мошки и букашки, но разве в этом виновата свеча?
В жизни мы – актеры, а не пассивные зрители, в этом-то и заключается существенная разница.
Любой прекрасной цели можно добиться честными средствами. А если нельзя, то эта цель плоха.
Человек не может по-настоящему усовершенствоваться, если не помогает усовершенствоваться другим.
Не всегда высоко то, что занимает высокое положение, и не всегда низко то, что занимает положение низкое.
Я не знаю ни одного американского джентльмена. Да простит меня Бог, что я употребил эти два слова вместе.
Литература обязана быть верной народу, обязана страстно и ревностно ратовать за его прогресс, благоденствие и счастье.
В тех крохотных мирах, в которых живут дети, ничто не ощущается так тонко и не чувствуется так остро, как несправедливость.
Пусть никто ни на шаг не сойдет с честного пути под тем благовидным предлогом, что это оправдывается благородной целью.
Люди не пишущие и не читающие всегда имеют небольшую, обычно пустую комнату, которую они называют библиотекой.
И хотя родина есть только имя, только слово – оно сильно, сильней самых могущественных заклинаний волшебника, которым повинуются духи.
Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех великих последствий удивительного развития техники на первом месте стоит книгопечатание.
Что, если мы прибережем Ничтожество для памятников, звезд и орденов, отдадим ему чины, звания, пенсии без заслуг, а настоящее дело поручим Человеку?
Бывают в жизни дни, ради которых стоит жить и не дать умереть. Недаром поется в старой славной песенке, что лишь любовь, одна любовь властвует над миром.
Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая, которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.
Как печально видеть мелкую зависть в великих мудрецах и наставниках мира сего. Я уже с трудом понимаю, чем руководствуются люди – да и я сам – в своих поступках.
Человек должен уважать свое призвание, каким бы оно ни было, и поддерживать достоинство этого призвания, и требовать от других уважения к нему, если оно того достойно.
Чересчур хорошая жизнь часто портит характер так же, как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.
Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.
Ложь, откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.
Любовь – интереснейшая и самая простительная из всех человеческих слабостей.
Бывают в жизни дни, ради которых стоит жить и не дать умереть. Недаром поется в старой славной песенке, что лишь любовь, одна любовь властвует над миром.
В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.
Правда всегда отважна.
Человек должен уважать свое призвание, каким бы оно ни было, и поддерживать достоинство этого призвания, и требовать от других уважения к нему, если оно того достойно.
Живой человек, лишенный разума, – страшнее, чем мертвец.
Человек не может по-настоящему усовершенствоваться, если не помогает усовершенствоваться другим.
Трудолюбие – душа всякого дела и залог благосостояния.
Пусть никто ни на шаг не сойдет с честного пути под тем благовидным предлогом, что это оправдывается благородной целью. Любой прекрасной цели можно добиться честными средствами. А если нельзя, то эта цель плоха.
Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех великих последствий удивительного развития техники на первом месте стоит книгопечатание.
Как печально видеть мелкую зависть в великих мудрецах и наставниках мира сего. Я уже с трудом понимаю, чем руководствуются люди – да и я сам – в своих поступках.
Чего бы я ни дал, чтобы избавить мир от «измов»! Мы возимся с нашими «измами», как слепые кроты, свершая по отношению друг к другу столько низостей, что еще тысячу лет назад нужно было бы запустить нам в голову какой-нибудь кометой.
Чересчур хорошая жизнь часто портит характер так же, как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.
Я всегда пытался выразить в моих книгах благоговейное уважение к житию и учению нашего Спасителя, ибо таковы мои чувства.
Нет на свете обмана хуже, чем самообман.
Кто вопросов не задает, тот лжи не слышит.
Всю жизнь мы совершаем самые трусливые поступки с оглядкой на тех, кого ни в грош не ставим.
Дети, кто бы их ни воспитывал, ничего не ощущают так болезненно, как несправедливость.
Думая о ком-нибудь, мы тем самым получаем право чего-то ожидать от этого человека.
Самая лучшая форма учтивости, независимо от того, где человек воспитывался, <…> – это не совать нос в чужие дела.
…Бывают такие книги, у которых самое лучшее – корешок и обложка.
Дети от неудачных браков всегда особенно торопятся вступить в брак.
…Мистер Джинкс ушел в самого себя, ибо это было единственное место, куда он мог уйти…
Любящее сердце стоит больше, чем вся мудрость на свете.
Настоящая любовь – это слепая преданность, безответная покорность, самоунижение, это когда веришь, не задавая вопросов, наперекор себе и всему свету, когда всю душу отдаешь мучителю.
Люди, занимающиеся благотворительностью, делятся на два разряда: одни ничего не делают, но поднимают большой шум, а другие делают большое дело, но без всякого шума.
– Но содержать кабак джентльмен не может, ведь правда? – сказал я.
– Ни под каким видом, – ответил Герберт. – Зато кабак вполне может содержать джентльмена.
Мало на свете вещей более неприятных, чем ожидание кого-нибудь, в особенности если этот кто-нибудь где-то развлекается.
Так всю жизнь мы совершаем самые трусливые и недостойные поступки с оглядкой на тех, кого ни в грош не ставим.
А дороже всего то, что, с тех пор как надо мной висит черная туча, ты стал ко мне ласковей, чем когда светило солнце. Вот это всего дороже.
– В заповеди сказано, не убивай. Никогда не убивай, сэр! – Тут мистер Сластигрох выдержал укоризненную паузу, как будто собеседник утверждал, что в заповедях сказано: «Немножко поубивай, а потом брось».
Нет шоколада – нет завтрака!
Я решил, что если мой мир не может быть вашим, я сделаю ваш мир своим.
– Люби ее, люби ее, люби! Если она к тебе благоволит – люби ее. Если мучит тебя – все равно люби. Если разорвет твое сердце в клочки – а чем старше человек, тем это больнее, – люби ее, люби ее, люби!
В дурном обществе приобретаешь дурные наклонности.